Prensa Turística Rusa

Доктор Пабло Ортис живет в отдаленном районе Коста-Рики, где работает с индейцами племени «Ньобе».  Он не только лечит их, но и учит, и воспитывает, и старается включить их деятельность в современную жизнь страны.  В прошлом номере газеты мы писали о том, как Пабло стал врачом и почему он поселился на границе с Панамой.  Теперь мы продолжим эту тему и расскажем о том, как Пабло однажды побывал на одной из индейских церемоний и узнал нечто такое, что повергло его в невероятное изумление: из поколения в поколение передаётся в их памяти информация о зрелище, которое могли видеть их далёкие предки тысячи лет назад.

В прошлом номере газеты Пабло поделился с нами своими заботами, успехами и планами по работе с мигрирующими индейцами племени «Ньобе», которые живут на границе Коста-Рики и Панамы.  Он рассказал об организации врачебной помощи и контроля над инфекционными заболеваниями, о борьбе за обезвреживание питьевой воды, о строительстве новой поликлиники на индейской территории.  Теперь мы продолжим наш разговор.

—  Пабло, вы говорили о мытье рук…

—  Да, надо сказать, что это тоже мне стоило немало седых волос.  Мы сначала проводили много научно-просветительских бесед в разных поселках, но потом стали сомневаться, хорошо ли понимают нас люди, ведь испанский язык для них не родной.  Оказалось, не все его понимают.  «Доктор, — сказал один из них в момент откровения, — если я уже долго киваю головой и говорю «sí, sí» — это значит, что я ничего не понимаю!».  Тогда мы поменяли свою тактику: читаем цикл лекций наиболее образованным членам индейского общества, а они уже потом идут к своим людям и повторяют всё заученное на своем родном языке.  Эффективность такой работы оказалась гораздо выше.

Но тут мы столкнулись с другой проблемой: как мы можем требовать от них мытья рук, если у них нет мыла и нет денег, чтобы его купить?!!!  Пошел я в свою родную Кассу CCSS и там обнаружил большие залежи одноразовых кусочков мыла, какие делают для отелей, они там лежали без употребления.  И я добился, чтобы Касса выделила это мыло индейцам безвозмездно.  Теперь у каждого человека есть свой кусочек, а когда кончается, достаем еще.  Раздали детям книжечки с рисунками-разукрашками, как правильно надо мыть руки.  Потом посмотрели, оказалось, что все рисунки были разукрашены черным и серым цветом… Дети рисовали углем, потому что у них не было цветных карандашей!  Как такое может быть в XXI веке?!!! Поехал я снова в Кассу и доказал им, что рисовать цветными карандашами – необходимое условие для полноценного умственного развития ребенка.  И Касса дала всем детям по коробке карандашей.

—  Значит, медицинские проблемы пересекаются с образованием?

—  Конечно, здоровье физическое нельзя отделить от психического, а условия жизни – от образования и культуры.  Всё связано.  Нам тут приходится заниматься всем понемногу.  Ясно, чтобы выбраться из бедности, молодым людям необходимо получить хорошее образование.  На индейской территории есть своя начальная школа и недавно открыли также колледж.  Но девочки отказывались надевать коротенькие синие юбки по форме или, еще хуже, брюки, модные среди городских девушек.  Тогда мы добились, чтобы Министерство образования официально разрешило индейским девочкам носить специальную форму в виде длинного платья, к каким они привыкли, с темно-синим низом и белым верхом.  Также разрешили  носить сапоги, ведь им приходится идти в школу издалека,  по лесу, а в туфельках не пройдешь, да еще змея может ужалить.  Но это еще не самые серьезные проблемы.  Когда стали планировать уроки истории для индейских детей, я сказал: «Стоп! Какую историю вы собираетесь преподавать им? Ту, что начинается с прибытия  трех каравелл Христофора Колумба? Это не их история.  Они не празднуют 12 октября, а, наоборот, отмечают 11 число как последний день свободы…»

Сейчас я постоянно борюсь за то, чтобы и в детском садуCEN-CINAI (который мы скоро построим), и в школе, и в колледже работали только свои воспитатели и учителя.  Но у них, конечно же, не хватает квалифицированных кадров.  Мы заметили, что индейские юноши и девушки почти никогда не поступают учиться в университеты.  Оказалось, что они просто не могут пройти вступительные тесты, потому что не понимают вопросов.  Теперь я послал своих врачей давать уроки этим ребятам, готовить их к экзаменам.  В этом году, впервые в истории, из 15 выпускников средней школы 12 человек поступило в университеты, в основном на педагогические факультеты.

—  Пабло, вы также упомянули предродовой контроль. Понятно, что индейских женщин, да еще мигрирующих из одной страны в другую, нелегко взять на учет по беременности и обязать регулярно посещать клинику. 

—  Вот вы упомянули слово «обязать», и я тут же хочу разъяснить, что индейцев нельзя обязать ни к чему, эти люди хоть и бедные, но свободные и очень гордые.  Мы с вами привыкли с детства, что все власти обращаются с нами как с рабами: в школе посылают садиться и молчать, в больнице – раздеться, открыть рот, а потом обязательно принимать лекарства… Но эти наши европейские привычки здесь не годятся, с индейцами нужно стараться разговаривать не командирским, а дружественным тоном, и не заставлять их, а убеждать сделать что-либо: принять лекарство, посетить больницу, лечь на операцию.  Проблема с беременными женщинами еще более деликатная, им страшно не нравится ехать в больницу, чтобы родить ребенка.

И их можно понять: рожать в неудобной позе, в холодном неуютном зале, под ярким светом, без родных людей рядом, — для них это просто настоящее издевательство.  Они почти всегда отказываются, мотивируя это тем, что «боги не позволяют мне рожать в больнице белых».  Я сначала не мог этого понять, старался разъяснять, убеждать, угрожать опасностями при затрудненных родах. Но тут главное – полноценное общение, разговор «по душам».  Когда я сделался их настоящим другом, и они стали более откровенно разговаривать со мной, я узнал множество интересных вещей, часто сокровенных.  Например, после родов нужно закапывать плаценту под очагом, и это поручается делать свекрови роженицы, и поверье такое, что чем глубже она её закопает, тем дольше не забеременеет снова женщина.  Конечно, в больнице это сделать невозможно.  Или, еще более интересное откровение, в какой позе рожает индейская женщина.  Оказывается, она садится на корточки – это самая естественная поза роженицы, но ее муж, кроме того, обхватывает ее своими руками сзади и старается помогать «выжимать» ребенка; при этом повивальная бабка лежит на полу перед ними и принимает новорожденного.  Когда в наших больницах будет то же самое! Я бы хотел это видеть.  В последнее время многие проблемы здравоохранения мы решаем сообща, в дружественных беседах между «латинскими» врачами и индейскими традиционными лекарями и вождями.  Они мне объяснили коренную разницу в понятиях «беременности» среди белых людей и индейцев.  Для нас, беременная женщина – это явление изолированное, это только женщина, и только она в ответе за свою беременность и ее исход.  Откуда у нее появилась эта беременность, не входит в её медицинскую карту. Однако индейцы не говорят: «она беременна», они говорят: «мы втроем».  То есть отец – неотъемлемая часть этой беременности, и если хорошо подумать, это так и должно быть.  Когда беременная индейская женщина приходит к врачу на предродовое обследование, она обязательно является вместе с мужем.  И представьте себе такую картину: врач начинает задавать вопросы женщине, когда у нее была последняя менструация и прочие подробности, а отвечает на эти вопросы – муж.  «У твоей жены нет своего языка? – возмущается врач. – Что это за неуважение! Пожалуйста, выйдите и подождите снаружи, пока мы не закончим беседу с женщиной».  Тот уходит, страшно обиженный.  И не может понять, как можно разделять «нас троих» в такой ответственный момент, как обследование будущей матери.  Все эти культурные нюансы надо обязательно учитывать, чтобы налаживать хорошие и правильные отношения с индейским населением.

—  Какие еще важные проблемы в области здравоохранения вы решаете в настоящее время?

—  Одна из острых проблем – некачественное питание.  Индейцы научились сажать рис и фасоль, в лесу у них растет немало фруктов и овощей.  Но им остро не хватает белкового питания:  рыба в реке уже не водится из-за загрязнения воды, охотиться на их небольшой (и с каждым годом всё сжимающейся) территории не на кого…  Когда мы стали делать профилактические анализы крови у детей в школе, то обнаружили у них очень низкий уровень холестерина.  Но ведь эти дети должны были получать бесплатные обеды в школе!  А оказалось, что их кормили толко кукурузной кашей. Поскольку родительский совет состоял из неграмотных людей, не сумевших открыть счет в банке, то все государственные деньги поступали на счет деректора школы, а она их, как вы правильно поняли, использовала в собственном магазинчике при школе.  И такие случаи вскрываются на каждом шагу, просто до меня никому не было дела до этого…  Естественно, эта директор уже не работает больше в школе, а дети, хотя бы раз в день, но получают полноценное питание.  А вот проблема питания взрослого населения – уже другая история.  Эти люди должны сами зарабатывать себе на обед.  Искать источники заработков для индейского населения – нелегкая задача, и она тоже отнимает у меня много сил.  Мы сейчас стараемся привлечь туристов в эту зону, но при условии, как я им говорю, «чтобы нигде не было ни грязи, ни мусора, ни пьяных, ни грубого обращения с женщинами».  Так мы проводим воспитательную работу, стараясь одним ударом убить сразу двух зайцев.  За всю эту работу мне и дали недавно государственную премию за «Вклад в улучшение качества жизни».  Правда, эта премия не выражается в деньгах, но зато я стал известен как человек, борющийся за права бедных и угнетенных.  Как  следствие этого, для меня теперь гораздо легче открываются кабинеты в разных государственных учреждениях страны.

—  И как Вы используете эту известность?

—  Например, для привлечения специалистов-строителей к проектированию экологичного жилья для индейцев.  Обычные дома из бетонных плит – не лучший вариант для этой жаркой зоны, кроме того, индейцы не терпят туалета внутри дома, они обязательно делают его снаружи.  Поэтому мы теперь начали строить для них дома (с привлечением их собственной рабочей силы) из местного дерева, которого много вокруг и достается им бесплатно.  Сделали уже несколько домов, которые им очень нравятся, в них не жарко, хорошая вентиляция, туалет – в пристройке, есть несколько комнат, широкие балконы.

Дом стоит на сваях – для защиты от наземных паразитов вроде змей или скорпионов.  Стоимость такого дома оказалась ничуть не выше, чем традиционного коста-риканского дома, сделанного из бетонных плит.  Зато результат – намного лучше.  Теперь я также борюсь за то, чтобы построить хорошую шоссейную дорогу на индейской территории «Касона», где она имеется только на въезде  и на выезде.  Мотивируют тем, что традиционная индейская культура связана с ездой на лошади, поэтому им дороги не нужны.  По-моему, это самая настоящая глупость, к тому же вредная.  Между прочим, лошадь – это тоже недавнее приобретение, вывезенное из старого света.  До прибытия в Америку испанцев, они лошади не знали.  Так значит, надо обязать их ходить пешком?!!! Я это считаю дискриминацией и халатностью со стороны местных властей.  Ещё необходимо провести для них и водопровод, и электричество.  Сейчас линия электропередачи  проходит лишь снаружи территории, по касательной, а внутри электричества нет.  Кто сказал, что сохранение собственной культуры зависит от полной изоляции от внешнего мира? Я лично с этим мнением не согласен.

—  Пабло, и как вам удается одному развивать одновременно столько идей и проектов?!!

—  А разве я тут один?  Нас семнадцать врачей, и все активно участвуют в общей работе.  Когда появляется вакантное место, мы устраиваем конкурс на его замещение.  И победить может только тот, кто представит нам свой оригинальный проект по улучшению жизни местного населения.  Никаких правил для этого нет, есть только одно требование: этот проект должен ломать все привычные рамки понятий.  Например, недавно приехала одна девушка-психолог, она работает с «трудящимися секса» в приграничных барах.  Эти жалкие и опустившиеся женщины тоже достойны всяческой заботы и улучшения своего здоровья.  Но действовать традиционными методами с ними нельзя, они не ходят по врачам и не сдают анализы.  Тогда эта психолог устроила им кружок лепки из глины, они делают разные фигурки, смешные и реалистичные, стараясь вылепить их покрасивее. И пока они работают, психолог начинает разговаривать о жизни, о проблемах, о том, что она сама тоже не раз чувствовала себя такой же грязной, как эта глина.  И в заключение курса произносит важные слова: «Всё в ваших руках. Вы видите, что даже из глины можно сделать прекрасные произведения искусства.  А можно оставить её такой же грязной и некрасивой, просто куском глины…»  Так она открывает им глаза на самих себя, помогает понять своё положение и, как следствие, постараться улучшить его.

—  Пабло, вы говорите, что наладили хорошие отношения с индейскими властями? А кто у них сейчас вождь племени?

—  Их прежний вождь, Педро Бехарано, недавно умер в возрасте примерно ста лет.  А нового вождя они будут выбирать в марте месяце.

—  А разве индейцы не носят свои собственные, индейские имена?

—  Да, конечно.  Для костариканских властей они дают своим детям испанские имена, так как здесь по закону в первый же день рождения мать должна записать ребенку полное имя и две фамилии: отца и матери.  Но на самом деле, их имена звучат совсем иначе.  Например, я давно знал одного человека под именем Франциско, а недавно вдруг оказалось, что у него есть и «настоящее» имя: Н’Гордо Кия Ругабо. Чтобы дать имя новорожденному, его бабушки и дедушки наблюдают за ним в течение пяти дней, и по его движениям и мимике определяют, что это за личность, в соответствие с этим дают ребенку имя, в котором также присутствуют имена его предков и название рода.

—  Пабло, а Вы научились говорить на языке своих подопечных?

—  Ну, говорить я не научился, знаю только несколько слов.  Например, испанцев они называют «сулия», и хотя это слово звучит неплохо, но означает «таракан на двух ногах».  Это потому, что когда в Коста-Рику прибыли первые миссионеры-францисканцы, они носили коричневые одеяния с капюшоном, издалека напоминающие фигуру таракана… А еще я вам могу рассказать очень интересную историю о том, как однажды индейцы пригласили меня на свою церемонию: смотреть на чудесный свет «сисиро».  Я, конечно, не отказался.  Но, прежде чем идти туда, я навел справки, и мне рассказали, что с определенного сентябрьского дня индейцы начинают пить по вечерам горький напиток из какао «для очищения тела и души», каждый вечер они собираются всё позже и позже, и вот наступает одна ночь, когда, наконец, они видят этот таинственный свет.  Было интересно, что же это за свет? Какая-нибудь комета или звезда? И я пошел.  Пил с ними какао, разговаривал, смотрел на небо.  «Сейчас пролетит большая ледяная чайка!»  И вдруг в один момент, примерно в полночь, они все закричали, стали показывать на небо, поздравлять друг друга… А я ничего не увидел.  Ну, что делать, видимо, я не достоин.  А потом знающие люди мне объяснили: ты этот свет никогда не увидишь, его нет, он существует только в памяти поколений.  А на самом деле этот свет — …северное сияние!!!  Вы можете себе представить, где можно увидеть это сияние? И когда индейцы могли его видеть воочию? Если они живут в Коста-Рике по крайней мере три тысячи лет!

Источник: http://russkayagazetalagazetarusa.blogspot.ru/