Пабло Ортис окончил Винницкий Медицинский институт и по возвращении на родину решил поселиться в районе Кото Брус, на границе с Панамой. Последние 10 лет он имеет дело с индейцами племени «Ньёбе»,которых не только лечит, но и учит, и оберегает, то есть заботится о них, как о собственных детях. Никто, кроме Пабло, не знает лучше их культуру, привычки, поверия и мировоззрение. Пабло стал настолько близким другом индейцев, что они регулярно приглашают его на все свои праздники и церемонии. На одной из этих церемоний Пабло узнал нечто такое, что повергло его в невероятное изумление: из поколения в поколение передаётся в их генетической памяти информация о зрелище, которое могли видеть их далёкие предки тысячи лет назад. Как человека и гуманиста, Пабло огорчает бедственное положение индейского населения: у них нет ни дорог, ни питьевой воды, ни электричества, ни нормального жилья, не говоря уже об оплачиваемой работе… Он считает это дескриминацией и халатностью со стороны костариканских властей.
Пабло Ортис живет в 5 км от г. Сан-Вито, на крутой горе, ведущей на горный массив Таламанка. Дом его окружен густыми джунглями, каждый день к нему на террасу приходят обезьяны «карибланка», еноты, броненосцы, прилетают колибри, оропендолы и бабочки. Его уникальный просторный трехэтажный дом построен без стен, есть лишь пол и крыша, и, как это ни удивляет его друзей из других стран, его гостиная, кабинет и столовая открыты со всех сторон. «Зачем мне стены? – удивляется Пабло. – Ведь температура здесь никогда не опускается ниже 20 градусов тепла!» (Правда, когда мы были там и засиделись за полночь, празднуя «конец света» 21 декабря, на круглом настенном термометре стрелка показывала + 17).
— Пабло, почему Вы решили поселиться в таком отдаленном районе? Вам не скучно жить в лесу?
— Мне скучать некогда. Работы всегда много, а когда прихожу домой, я снова окружен людьми, ведь у меня почти круглый год гостят студенты из разных стран мира. Они приезжают на стажировку, которую я организовал для студентов-выпускников медицинских вузов. Это как «туризм наоборот»: тут они видят не красивые парки и музеи, а бедные хижины индейцев и жалкие грязные бары на границе с Панамой. В течение стажировки они учатся замечать и воспринимать все эти социальные проблемы населения и вырабатывать методы работы для их преодоления. А вообще, я не родился в лесу и не принадлежу к крестьянскому роду. С детства жил в городе Картаго, а мои родители были довольно зажиточными людьми. Отец занимался коммерцией, благодаря чему я и смог сначала поехать на учебу в США, где закончил среднюю школу, а потом в далекий Советский Союз, где провел безбедно более 10 лет, да и по Европе удалось поездить. Я горжусь своими предками. Не смотря на свое высокое положение в обществе, они не зазнавались, очень уважительно относились ко всем людям, даже к самым бедным. В нашей семье было запрещено называть домработницу «прислугой», а только «маминой помощницей», и так во всем. Хотя, если признаться, в 18 веке они имели черных рабов, о чём я узнал из одного старинного семейного документа о наследстве. Может быть, поэтому я сейчас и стараюсь «замолить грехи» и помочь всем цветным и индейским жителям страны, чтобы восстановить справедливость.
А поселился я в этой зоне по совету одного друга. Когда я с семьей вернулся на родину после учебы, мне хотелось жить спокойно, в чистой среде, с хорошим климатом, близко к лесу. Кроме того, в этой зоне с прошлого века поселилось много итальянцев, и меня очень привлекало их общество, особенно их кухня, а я люблю вкусно поесть! Сначала снимал дом в городе Сан-Вито. Однако моей жене не понравился этот вариант. Мы жили семьей уже довольно долго, еще с Украины. Однако тут наши пути быстро разошлись, и я думаю, не только из-за места проживания.
— Когда Вы поселились в Кото Брусе, Вы сразу начали работать с индейским населением?
— Нет, первые годы я работал на скорой помощи и был очень доволен: каждый день оперировал, спасал людей, обслуживал рожениц. Я знал, что где-то рядом жили индейцы, но мне редко приходилось сталкиваться с ними напрямую. И только когда в 2003 году меня назначили директором районного отдела здравоохранения, я узнал как много заболеваний мучает этих людей, какая у них высокая детская смертность, малая продолжительность жизни. Кроме того, мне стало известно, что наш район был на последнем месте в провинции по качеству работы, которая определяется в баллах по специальной оценочной шкале. Прежде всего, я стал налаживать работу среди коллег-врачей. Узнал, что только один из них все время ездил на курсы повышения квалификации, а остальные не имели такой возможности, что было, конечно, совершенно несправедливо. Чтобы стимулировать людей, я обещал им, при условии повышения качества работы, посылать их на различные профессиональные курсы. Люди, в основном молодые врачи, откликнулись на это предложение, и через год наш район уже добился 90% высокой оценки. В результате Костариканская касса социального страхования (CCSS) выделила нам значительные средства, которые мы потратили на приобретение нового медицинского оборудования и мотоциклов для передвижения обслуживающего персонала по окрестным селениям.
Больных стали лечить более внимательно, ставить диагнозы и давать лекарства более точно, принимать их в кабинете более пунктуально. Но индейцы по-прежнему болели и умирали, особенно те из них, кто ежегодно приходил из Панамы на уборку кофе. Тогда я понял, что если мы будем продолжать лечить их традиционными методами, то никогда не добьемся улучшения. По своим частым посещениям индейской территории я уже в принципе знал, какие главные беды мучают этих людей и сел составлять комплексный план работы. Не зря я учился в СССР, где хорошо уяснил, что такое «профилактическая медицина», ведь намного легче предотвратить заболевание, чем его потом лечить. Но для осуществления задуманного нужны были деньги и немалые. Тогда я поехал в Сан-Хосе.
— Думаю, что не каждый врач взялся бы бороться за права угнетенных… И куда же Вы сначала обратились?
— Я обратился прямо в офис Защиты прав человека, и мне дали возможность организовать там совещание по проблемам населения нашего района. На этом совещании я познакомился с Розалин Борланд, американкой, которая работала в «Форуме эмигрантов» как представитель Международной организации по миграции. Она обещала помочь мне, но я, конечно, имея опыт общения с костариканцами, и не думал, что она выполнит своё обещание. Однако, эта американка оказалась ответственным человеком. И вот однажды, это было в 2007 году, она мне сообщила, что мой проект был принят к участию в ежегодной Ярмарке при Международном банке развития в Вашингтоне. Он назывался «Комплексная медицинская помощь среди высоко подвижного индейского населения». Хорошо владея английским языком, я представил свой проект неоднократно перед разными посетителями ярмарки и, о чудо! оказался победителем среди множества представителей из разных стран мира. Это означало выделение нам солидной суммы для реализации проекта. Мой план был направлен, прежде всего, на просвещение и обучение индейцев по семи направлениям: личная гигиена, мытьё рук, изгнание кишечных паразитов, предупреждение кишечных инфекций, предродовой контроль, предупреждение и лечение туберкулеза и лейшманиоза. На деньги гранта мы приобрели для наших поликлиник новейшее медицинское оборудование для первичной диагностики, которым очень легко пользоваться. В каждой поликлинике у нас есть свой аппарат ЭКГ, стиральная машина. Купили автомобили для врачей, так как расстояния тут далекие, и не у всех есть собственный транспорт. Я считаю, что посылать медработника ехать на автобусе – это унижение. После этого мне еще предоставили гранты разные международные организации, и наша работа с индейцами стала очень знаменитой.
Всего в районе под моим началом работают 8 поликлиник и более 40 «домов здоровья» в маленьких поселках, где мобильная группа медработников принимает население один раз в месяц. На большей части территории в основном живут обычные «белые» костариканцы или, как их называют индейцы, «латинцы». С ними хлопот не так много, хотя уровень бедноты тоже высокий. Недавно была организована массовая постройка жилья на государственные «бонусы» с привлечением собственной рабочей силы, так строительство вышло намного дешевле.
— Хотя постройка жилья к медицине и не относится, но косвенно тоже влияет на здоровье людей. И каковы результаты всех ваших хлопот? Люди стали болеть меньше?
— Нам бы этого хотелось, но выполнить все проекты оказалось гораздо труднее, чем распланировать, особенно что касается индейского населения. Ведь индейцы живут в своем собственном мире. Они не признают государственных границ, идут целыми семьями на уборку кофе в Коста-Рику из Панамы, а когда их просят показать документы, обижаются: «Мы здесь ходили тысячи лет, пока вы не придумали разделить нашу землю какими-то границами!» Пришлось разрешить им переходить границу свободно, хотя если они платят 30 долларов за официальное разрешение, то потом имеют право на медицинское обслуживание в наших клиниках. В противном случае, могут рассчитывать только на неотложную медицинскую помощь. Но у кого же из них найдется такая «огромная» сумма денег! В этом году, например, более 4 000 человек перешли на сторону Коста-Рики. Причем с каждым годом всё большее их число остается тут навсегда, так как заработки и условия жизни тут гораздо лучше.
На границе между Коста-Рикой и Панамой, в поселке Рио Серено, мы недавно организовали Центр здоровья EBAIS, куда направляем всех иммигрантов. Это единственное в своем роде заведение, где плечом к плечу работают костариканские и панамские врачи и медсестры, которые ставят вновь прибывших на учет, берут у них кровь на малярию, делают прививки детям. В данный момент мы уже почти искоренили малярию. Если вдруг в какой-либо пробирке обнаруживается паразит, мы моментально локализуем человека, на какой бы плантации он ни находился, и назначаем бесплатное лечение.
А внутри индейской территории, которая располагается в 10 км от Сан-Вито, мы сейчас строим большой капитальный EBAIS, который будет обслуживать 1 500 человек. Месяца через два он уже будет готов. Это совершенно необычная поликлиника — в индейском стиле. Вместо прямоугольных построек, которые можно увидеть в любом уголке страны, мы строим 6-гранные «аилы», в каждом таком домике будет располагаться одно отделение: в одном – врачебный кабинет, в другом – регистратура, в третьем – процедурный кабинет и так далее. Будет один модуль, предназначенный для «традиционного врача», то есть индейского лекаря, а позади – огород с лекарственными травами. И все эти постройки мы покрасим в яркие цвета, типичные для индейской культуры.
— А как вы боретесь с кишечными заболеваниями?
— Это одно из главных направлений нашей работы. Ведь если эти люди будут продолжать пить из загрязненной речки и есть немытыми руками, никакие в мире лекарства не спасут их от кишечных инфекций, а от них умирают большинство маленьких детей в индейских поселках. Я стал им объяснять, что вода в реке нечистая, что надо ее кипятить. Но они наотрез отказались. Я не мог понять, почему такое упорство. Наконец получил ответ: «Воду кипятить нельзя, потому что она живая!» Тут уж у меня, впрочем не в первый и не в последний раз, «крыша поехала» от таких ответов. Решил принести в индейский поселок микроскоп и показать им, какие «чудовища» плавают в воде, которую они пьют. «А-а-а-а! Значит вода больная!» — сообразили индейцы. «Да!!! Больная!» — обрадовался я, что они всё-таки поняли. — «И вот эти микробы и амебы убивают ваших детей!» — «Значит, воду надо лечить!» — до конца поняли они. – «Точно! Вот вам хлорка, три капли на литр воды, и всё в порядке». Теперь на индейской территории детская смертность значительно понизилась, за последние 3 года умерло только два ребенка. Среди тех же, кто мигрирует, страшно сказать, умирает 4% новорожденных! Работать с ними значительно труднее, кроме того по причине их нелегального положения в стране.
Источник: http://russkayagazetalagazetarusa.blogspot.ru/
Использованы фото Алексея Хованова во время съемок научно-популярного фильма «Русская Коста-Рика«